ФОТО Виктора Васильева предоставлено пресс-службой МДТ — Театра Европы
Трагедия Шекспира — многонаселенная (помимо двух десятков действующих лиц в ней еще толпы рыцарей, придворных, солдат, слуг, гонцов), многословная, многостраничная, в пяти актах, жестокая, кровавая — для сцены не подарок. Вечная загадка для постановщиков: как все и всех вместить в действо, которое год от года должно быть все короче и понятнее? Театр, однако, неустанно к «Лиру» возвращается. Однозначных ответов не дает, но на каждом историческом витке отмечает его актуальность.
Лев Додин впервые обратился к «Королю Лиру» почти двадцать лет назад. Тогда главного героя играл Петр Семак. С его переходом в другой театр жизнь спектакля оборвалась, хотя режиссер, похоже, чувствовал некую недосказанность: пьеса с ее философскими глубинами не давала покоя.
Великие предшественники видели в истории про короля Британии, который вроде бы жил в IX веке, трагедию познания противоречивого и страшного мира. Лев Додин от этой идеи не отказался, но постарался вовлечь в процесс все окружение короля. Дочери, их мужья и женихи, парочка придворных, граф Глостер с сыновьями… Количество персонажей резко сократилось. Отчего история стала чуть ли не семейной и ее смысл предстал крупным планом.
Что ж, современный спектакль требует минимализма и определенности высказывания. Додин уплотняет сюжет, сокращает текст (и без того данный в прозаическом переводе, почти подстрочнике), отсекает побочные линии, достигая классического единства места, времени и действия. Два стремительных акта по часу каждый, и вот уже трагический финал.
Спектакль идет в декорациях Давида Боровского, «отредактированных» сыном художника Александром Боровским, который поступил со сценографией 2006 года аналогично тому, как Лев Додин — с текстом Шекспира. Кресты деревянных балок уже не поддерживают конструкцию, а скорее перечеркивают некогда мощное сооружение.
На первый план выдвигается, собственно, то же, что у Шекспира, но, можно сказать, и то, что является лейтмотивом для МДТ. Дом, семья, цельность личности, любовь и вражда — все это было и остается в центре внимания. Это заботило театр, когда он обращался к «Братьям и сестрам» Федора Абрамова, пьесе Юджина О’Нила «Любовь под вязами», «Карамазовым» по роману Достоевского.
Спектакль, как и пьеса, начинается не с короля, на старости лет разделившего страну на части и потребовавшего от дочерей льстивых признаний в любви. Первая сцена отдана графу Глостеру и двум его сыновьям, законному Эдгару (Максим Титоренко) и побочному Эдмунду (Евгений Зайфрид). Эта история зеркально отражает отношения Лира с дочками. На чем и делает акцент режиссер, касаясь вечной темы отцов и детей.
Роли «отцов» отданы ведущим артистам МДТ. Лир — Сергей Курышев — ставит крест на былом величии, перестает быть «королем до кончиков ногтей», хотя долго не осознает, что, сняв корону, утратил исключительность и неуязвимость. Ему вторит циничный и самоуверенный Глостер (Сергей Власов), ослепленный ложью любимого сына-бастарда и предавший законного, — пока не лишается глаз.
Доверившись сладким речам дочерей, Лир запустил механизм вражды. Брат идет на брата, Гонерилья и Регана рвут на части наследство младшей сестры Корделии и готовы перегрызть друг другу глотку из‑за любви Эдмонда, интригующего против брата и отца… На сцене нет ни капли крови, хотя смерть порождает смерть. Ничтожной становится как судьба отдельного человека, так и участь страны.
На защиту Лира встает изгнанный им граф Кент — Игорь Иванов играет его несгибаемым рыцарем без страха и упрека, настоящим другом, готовым на любые жертвы. Шут в исполнении Никиты Каратаева — веселый малый с грустными глазами — тоже верен королю. Он режет правду-матку, но кто ж дурака слушает? «Зло есть добро, добро есть зло» — это уже из другой трагедии. А в этой король провозглашает: «Из ничего не будет ничего», — не вдруг убеждаясь в обманчивости мира, казавшегося незыблемым. Фраза, которой Лир проклял дочь, катастрофически обернулась против самого короля. Жертвы и палачи меняются местами. И вот уже процветающее королевство предстает как пустое пространство. Погибли все, остался один несчастный, поздно раскаявшийся старик.
Шекспир был к Лиру милосерднее, позволив умереть вслед за Корделией. Театр заставляет его прозреть, «повернув глаза зрачками в душу». Это еще из одной пьесы, но автор все тот же.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 241 (7570) от 21.12.2023 под заголовком «Шекспир. Братья и Сестры».
login
who are we?
contact us
qosheapp
Toi Staff
Gideon Levy
Belen Fernandez
Andrew Mitrovica
Mort Laitner
Rami G Khouri
Ali Fathollah-Nejad
Nikkei Editorial
visit website
